Ричард Фейнман: о науке в шутку и всерьез

Ричард Фейнман (1918 -1988) с детства увлекался различными головоломками. Работая в Манхэттенском проекте, проявил себя не только как талантливый молодой физик, но и как взломщик сейфов. Такое необычное хобби оказывалось очень полезным в ситуациях, когда хозяин сейфа забыл код. Не владея нотной грамотой, ученый научился играть на барабанах; а чтобы передать восхищение красотой этого мира, освоил рисование.

По его словам, «существует определенный аспект общности. Его чувствуешь, когда думаешь над тем, каким образом вещи, которые кажутся очень разными, „за кулисами“ подчиняются одной и той же организации, одним и тем же законам… Я почувствовал, что это чувство почтительного страха научного восхищения можно передать через рисунок.»

Наверное, лучше всего характер физика передают изобретенные им диаграммы (известны как диаграммы Фейнмана), элегантный и действенный способ описать поведение элементарных частиц. Они украшали автомобиль ученого с номером QANTUM. Свои взгляды на мир, науку и природу человека Фейнман высказал в автобиографических книгах «Конечно, вы шутите, господин Фейнман!» («Surely You'Re Joking, Mr Feynman!"и» что вам к тому, что думают другие?" («What Do You Care What Other People Think?»), а также в публицистических и научных трудах.

Вне «престижности»

«Знаковые» для многих события ученый воспринимал как нечто лишенное любого смысла. Даже получение Нобелевской премии стало для него не просто рядовым, но и тягостным эпизодом. Он говорил: «Было бы лучше, если бы я не получил эту премию, потому что в каком обществе ты бы не появился, тебя перестают воспринимать как обычного человека».

Обязательное выступление с речью стало для Фейнмана ритуалом, лишенным какого-либо смысла. По его словам, «вряд ли кто-то будет слушать меня внимательно, а читать эту речь вообще никто не будет».

От участия в конференциях Фейнман отказывался. На одном из таких мероприятий он развлекался, пытаясь найти смысл в том, что происходит, и начал переводить мудреные формулировки на понятный для всех язык. Однако ничего, кроме клубов тумана, обнаружить не смог. Тогда физик взорвался раздражением: «Эта конференция просто роилася дураками — высокопарными дураками, которые скрывают свою глупость и пытаются показать всем, какие они мудрые. Обычный дурак — не мошенник, в нем нет ничего страшного. Но напыщенный дурак ужасный! Именно это я и увидел на конференции — огромный букет высокопарных дураков, что меня очень расстроило. Больше я не хочу так расстраиваться».

Также Фейнман избегал участия в различных комитетах, куда часто приглашают известных людей. Лишь однажды, в 1960-х, ученый в течение короткого времени входил в комиссию штата Калифорния, которая занималась оценкой школьных учебников.

Вот один из его комментариев (речь идет об учебниках по арифметике для начальной школы): «многое было переверанием. Писались они однозначно спешно… во всем присутствовала определенная двусмысленность. Авторам не хватило ума, чтобы осознать, что такое четкое определение. Они пытались учить тому, чего сами толком не понимали, и что для ребенка было абсолютно бессмысленным… Лично я не способен понять — как можно учить детей по книгам, написанными людьми, которые не понимают, о чем говорят».

Индивидуальная свобода

Что означало для ученого понятие «свобода», позволяет понять эпизод, связанный с курсом английской литературы. Гуманитарные курсы были обязательными для студентов Массачусетского технологического института. Фейнман рассказывал об этом эпизоде так: «мы писали эссе на самые разные темы. Например, Джон Милль что-то там сказал о свободе, а мы должны были его раскритиковать. Однако вместо того чтобы вслед за Миллем заняться свободой политической, я написал о свободе в отношениях с людьми — о проблеме, связанной с тем, что если ты хочешь выглядеть воспитанным человеком, то приходится жульничать и врать, что такие непрерывные махинации приводят к „разрушению моральной ткани общества“. Вопрос, хотя и интересный, был совсем не тем, что нам предстояло обсуждать».

Нет никакого значения, насколько совершенна ваша теория. Если она не согласуется с экспериментальными данными — она неправильная

Как принимать рациональные решения

Всегда ли расширение диапазона имеющихся выборов помогает человеку?

По мнению Фейнмана, «когда ты молод, тебя мучает уйма забот — на чем лучше остановиться, что скажет об этом твоя мама? Ты волнуешься, пробуешь найти какое-то решение, а тут вдруг само собой случается нечто совершенно иное. Намного легче просто взять и принять хотя бы какое-то решение и больше не ломать над этим голову. Однажды, еще во время учебы в МИТ, я болел и, лежа в постели, пытался представить, какой десерт возьму, когда вновь пойду в ресторан. Тогда я решил: всегда буду шоколадный и больше не буду волноваться по этому поводу — то есть эта проблема была решена раз и навсегда».

Совещание как инструмент оценки людей

Вот наблюдение, которое сделал Фейнман, когда только начинал работать в Лос-Аламосской лаборатории, во время одного из совещаний: «Меня поразило то, что присутствующие высказывали множество идей, каждый видел проблему со своей стороны, но при этом замечал, что говорили другие, а под конец выбиралась и обобщалась лучшая идея — и никто ничего по три раза не повторял. Это действительно были выдающиеся люди».

Об искушении

Как-то один университет, который прилагал немалые усилия, чтобы переманить Фейнмана, предложил ему зарплату в три или четыре раза выше той, что он тогда имел. Ученый ответил категорическим отказом, объяснив это так: «получая такие деньги, я смогу сделать то, о чем всегда мечтал: завести прекрасную возлюбленную, поселить ее в хорошей квартире, покупать ей всякие приятные вещи… Но я знаю, что произойдет потом. Начну дергаться, постоянно думать, что она делает, когда меня нет, ругаться с ней, возвращаясь домой, и так далее. Эта потасовка лишит меня покоя и счастья. И заниматься физикой я больше не смогу, ибо в голове все смешается!»

Мистика и лжетеории

Фейнман крайне нетерпимо относился к идеям, связанным с мистикой. Не менее сильно его раздражали ложные предположения, которыми руководствовалось общество. Он писал: «есть большие школы, где преподаются методы обучения чтению, математике и т. д. Но, присмотревшись, несложно заметить, что читателей становится все меньше (или по крайней мере их не становится больше) — и это несмотря на постоянную работу людей над совершенствованием методов чтения. И это то самое колдовское зелье, от которого нет никакой пользы».

«Еще один пример: наше обращение с преступниками. Теорий много, а успехов нет. Уменьшить количество преступлений не удается… Поэтому нам действительно нужно внимательно присмотреться и к теориям, которые не работают, и к науке, которая таковой не является».

Воображение в науке

О воображении ученый писал так: «странно, но люди не верят, что в науке есть место для воображения. Это очень интересный тип воображения, который отличается от воображения художника. Самое сложное — это попытаться представить то, чего вы никогда не видели, но что согласовывается в каждой детали с тем, что вы уже видели и что сильно отличается от того, о чем вы думали».

Каждому человеку предоставлен ключ от рая. Тот же ключ открывает ворота ада. С наукой все аналогично

Сомнение как составляющая бытия

Стоит ли пытаться избавиться от сомнений? И способен ли человек вообще это сделать? Фейнман считал так: «Без каких-либо колебаний мы должны оставлять место для сомнения, ибо без него не бывает ни прогресса, ни получения новых знаний. Невозможно открыть что-то новое, не задавая вопросы — а вопросы требуют сомнения. Люди окунулись в поиски определенности. Хотя определенности не существует. Люди ужасаются — как можно жить и не знать? Но ведь в этом нет ничего удивительного, потому что на самом деле нам только кажется, что мы знаем. Большинство наших действий основывается на неполной информации… Мы не знаем, какова цель этого мира, не знаем огромного количества других вещей».

«Именно в признании незнания и неопределенности кроется надежда непрерывного продвижения людей в определенном направлении, которое не заведет их к пространству ограничений и непрерывных блокировок, как это происходило ранее, в разные исторические периоды».

О честности в науке

Честность — вот чего, по мнению Фейнмана, не хватает науке.

«Не надо обманывать обычного человека, неспециалиста, когда разговариваешь с ним как ученый. Я не собираюсь объяснять вам, что не следует обманывать женщину или пудрить мозги вашей девушке — эти вопросы касаются вас и вашего раввина. Я говорю о конкретном, надштатном типе честности, который оказывается не просто в отсутствии лжи, но и в всепоглощающей попытке показать людям, в чем вы можете оказаться неправым. Именно это является для ученых главным.

Я хотел бы пожелать вам только одного — удачи, которая приведет вас на работу в такие места, где никто не будет мешать вам иметь честность, где вам не придется ею жертвовать, чтобы сохранить свое положение в организации, получить финансовую поддержку или еще для каких других целей".

Некоторые цитаты Ричарда Фейнмана о науке

Вы не несете ответственности за то, чего от вас ожидают другие. Если от вас ожидают много — это их ошибка, а не ваша вина.

Наука как секс — иногда из нее выходит что-то полезное, но не в этом заключается причина, почему мы ею занимаемся.

Вы живете только одну жизнь, делаете ошибки, осознаете, чего не нужно делать — и тогда вам наступает конец.

Каждому человеку предоставлен ключ от рая. Тот же ключ открывает ворота ада. С наукой все аналогично.

Я не понимаю того, что не могу создать.

Первый человек, которую не следует пытаться обмануть — это вы, потому что легче всего обмануть самого себя.

Нет никакого значения, насколько совершенна ваша теория. Нет никакого значения, насколько умным является вы. Если теория не согласуется с экспериментальными данными — она неправильная.

Нам повезло жить во времена, когда все еще возможно сделать открытие.